Aid to Central Asia: New Big Game

Геополитическое соперничество за влияние в Центральной Азии, имевшее место в XIX – начале XX вв. между Британией и Россией и получившее название «Большая игра», продолжается в настоящее время. В это соперничество включились другие сильные игроки в регионе, и оно стало затрагивать не только военно-политические аспекты, но и вопросы экономического взаимодействия, включая оказание помощи, и культурно-гуманитарного сотрудничества.

В Концепции внешней политики Российской Федерации1, утвержденной 30 ноября 2016 G., развитие двустороннего и многостороннего сотрудничества с государствами — участниками СНГ, включая страны Центральной Азии, признается важнейшим региональным приоритетом. Considering, что со всеми государствами Центральной Азии у России сложились отношения стратегического партнерства, а с большинством из них — союзничества, Москва в настоящее время сталкивается здесь с серьезным вызовом в части использования помощи развитию в качестве инструмента внешней политики.

Российское содействие странам региона осуществляется в условиях масштабной деятельности других крупных игроков в регионе, с одной стороны, и необходимости поддержания стратегических отношений с государствами ЦА и интеграционных процессов на постсоветском пространстве, с другой.

Цель настоящей записки — рассмотрение на основе опубликованных данных состояния дел в сфере помощи развитию государствам ЦА, выявление целей, механизмов и масштабов деятельности основных доноров, обоснование предложений по повышению эффективности российского содействия развитию в данной сфере.

Основные выводы

В регионе ЦА в сфере помощи развитию действуют несколько основных самостоятельных игроков: China, США с дружественными донорами и контролируемыми многосторонними организациями, Turkey and Russia.

Стратегическая цель США в сфере международной помощи состоит в противодействии и ограничении влияния России в регионе. Целеполагание деятельности Китая и Турции, оформленное в терминологию «возрождения» экономического и политического влияния донора, является по сути реваншистским.

Наличие здесь нескольких сильных игроков не создает из-за их конкуренции благоприятных возможностей для России, поскольку совпадающим вектором их усилий служит выстраивание экономических, политических и культурных связей региона по южному и восточному направлению, т. е. вовне ЕАЭС. Furthermore, существование противоречивых интересов доноров в сочетании с ограниченностью ресурсов России по линии ОПР ставит вопрос о необходимости повышения эффективности существующей модели, включая секторальную структуру и каналы доставки, а также о возможном использовании негосударственных источников и партнерских отношений.

Принципиально важным фактором будет создание в РФ системы среднесрочного странового планирования с опорой на национальные программы развития стран-партнеров и обязательным резервированием необходимых средств в государственных программах.

России, как и другим донорам, для повышения эффективности двустороннего содействия Центральной Азии требуется собственный национальный механизм доведения помощи до стран-партнеров, помимо использования каналов многосторонних организаций.

Может быть рассмотрен вопрос о партнерстве с теми донорами, чьи цели не противоречат государственной политике РФ в регионе, — Казахстаном, Швейцарией, Кореей, Германией, ОАЭ. Целесообразным видится также формальное присоединение к программе ЦАРЭС и масштабное участие в ее реализации с учетом экономической и культурно-исторической значимости региона для России.

С учетом существующего соотношения уровней подушевого валового национального дохода и возможной динамики этих показателей России и государств ЦА у Российской Федерации имеется донорский потенциал по отношению к Киргизии, Таджикистану и Узбекистану. Помимо инвестиционного сотрудничества, в области инфраструктуры в качестве перспективного направления помощи представляется строительство и реконструкция образовательных школ и профессионально-технических училищ. Помимо средств федерального бюджета, источником финансирования для строительства и оснащения школ и профессионально-технических училищ могут быть отчисления в размере 0,5–0,6 % с денежных переводов трудовых мигрантов, что позволит ежегодно аккумулировать сумму около 50 млн долл., достаточную для строительства нескольких десятков школ.

Для наращивания российского участия в реализации долгосрочных инфраструктурных проектов в регионе в условиях ограниченности бюджетных средств видится целесообразным активизация деятельности существующего института развития ЕАБР/ЕФСР или создание специализированного агентства международного развития. Эти меры должны помочь объединить государственные и частные ресурсы в рамках общепринятых подходов, которые используют зарубежные институты развития. Речь идет, прежде всего, о различных методах софинансирования проектов с привлечением частного бизнеса и других институтов развития, работающих в регионе.

Source: https://russiancouncil.ru/activity/policybriefs/pomoshch-tsentralnoy-azii-novaya-bolshaya-igra